Почему теория должна быть обязательно проверена практикой?

В 2020 году старейший в стране научно-исследовательский центр (НИЦ) «Строительство» пережил настоящее возрождение: за год объем выполняемых организацией работ вырос вдвое и превысил 2 млрд рублей. Чем объясняется экономический подъем и с какими проблемами в целом сталкивается отраслевая наука – об этом и многом другом «Стройгазете» рассказал заместитель генерального директора НИЦ «Строительство» по научной работе, доктор технических наук Андрей ЗВЕЗДОВ.

В основе – комплексный подход

«СГ»: Андрей Иванович, прежде чем говорить о нынешнем положении дел, давайте обратимся к корням, из которых вырос ваш коллектив.

Андрей Звездов: Готовясь к 95-летнему юбилею НИЦ «Строительство», мы недавно нашли подлинные документы, которые подтвердили, что наша история началась 2 апреля 1927 года с решения Президиума Высшего совета народного хозяйства СССР о создании Государственного института гражданских, инженерных и промышленных сооружений. Наш коллектив сформировался таким образом, что в него вошли три института, хорошо известные и в стране, и в мире – Центральный научно-исследовательский институт строительных конструкций имени В. А. Кучеренко (ЦНИИСК), Научно-исследовательский, проектно-конструкторский и технологический институт бетона и железобетона имени А. А. Гвоздева (НИИЖБ) и Научно-исследовательский, проектно-изыскательский и конструкторско-технологический институт оснований и подземных сооружений имени Н. М. Герсеванова (НИИОСП). Все они были головными в Госстрое СССР, и награждены орденами Трудового Красного Знамени. Их объединение позволило решать научно-технические задачи в комплексе. Начиная с нуля, строительными объектами занимается НИИОСП, который исследует подземное пространство, основания и фундаменты, ЦНИИСК изучает металлические, деревянные и каменные конструкции, утеплители, все виды растворов и фасадные системы, а НИИЖБ – бетон и железобетон как основной строительный материал.

Три крупнейших института непрерывно разрабатывают нормативно-техническую базу для строительства, участвуют в научно-техническом сопровождении проектирования и строительства практически всех сколько-нибудь значимых объектов в стране. Три кита, на которых базируется наша основная деятельность и которые мы сейчас начали активно развивать, – это оказание научно-технической помощи строительству в сейсмически опасных районах, в условиях вечной мерзлоты и разработка современных строительных материалов и изделий.

Комплексный подход позволяет нам взаимодействовать с крупным бизнесом и регионами: среди наших заказчиков – Газпром, РЖД, Транснефть, Роснефть, Норникель. Сейчас, например, мы задействованы в реновации Норильска и устранении тех проблем, которые есть у Норникеля в этом регионе в связи с движением грунта на вечной мерзлоте; там мы готовимся обследовать практически все объекты с целью принятия решения об их дальнейшей эксплуатации. Большие проекты реализуются нами и в сейсмически опасных районах. Например, в Южно-Сахалинске мы обследовали аэропорт и дали рекомендации по его восстановлению, а в Иркутской области примем участие в реновации жилья. И таких примеров много.

На днях у нас появился такой крупный объект, как реконструкция главного здания Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова (МГУ). Деньги на нее выделены серьезные, работа предстоит огромная, и сегодня я с уверенностью могу сказать: нет ни одной организации, кроме нашей, которая этот вопрос взялась бы решать в комплексе. Предстоит диагностировать состояние знаменитой высотки, определить сохранность материалов, из которых она построена; затем следует проверить основания и фундаменты, нагрузки, связанные с перепланировками, на основе этой информации создать математическую расчетную модель здания и сделать выводы о том, какие надо принять технические решения – и только потом можно будет выполнить проектирование и пройти госэкспертизу.

«СГ»: Какими уникальными компетенциями для этой работы обладает ваша организация?

А.З.: У нас сегодня 56 различных лабораторий, но сказать, что решающую роль сыграет одна из них, нельзя: уникальность нашего центра – в комплексности, ведь НИЦ «Строительство» выполняет объединяющую функцию. Когда он заключает контракт, то в его реализации участвуют все три института, а координация осуществляется из центра. Мы так работали, например, на столичном комплексе «Зарядье», где очень плотно взаимодействовали все три института. Так будет организована и реконструкция главного здания МГУ: основаниями и фундаментами высотки займется НИИОСП, многочисленными металлоконструкциями – ЦНИИСК. В ЦНИИСК есть лаборатория, которая параллельно считала практически все особо сложные объекты московской олимпиады и чемпионата мира по футболу, в том числе и новые аэропорты, строившиеся к чемпионату мира. Во всем мире существует такая практика: если объект ответственный и технически сложный, то он проектируется параллельно двумя-тремя организациями, формирующими математическую модель объекта, и выполняющих расчет по ней независимо друг от друга, а потом сравниваются полученные результаты. Если они совпадут, значит, все замечательно, а если нет, то в расчеты необходимо внести коррективы.

Очень многое зависит от выбора расчетной модели. Например, именно из-за нее возникла проблема с реконструкцией Дворца спорта «Мегаспорт» на Ходынке в Москве: когда проектировщики рассчитывали ее по своей математической расчетной модели, тогда еще не принято было считать два раза. Я не хочу сказать, что они ошиблись, ведь в машину что заложишь, то и получишь; они создали свою модель и получили свой результат. Но когда мы посчитали на основе нашей модели, то оказалось, что в их расчете есть слабые звенья, которые при определенных условиях представляют из себя опасность. Мы доложили об этом московскому правительству, но пока оно принимало решение, «Мегаспорт» уже построили и ввели в эксплуатацию. С тех пор прошло больше десяти лет, и когда здание было решено реконструировать, мы опять сделали расчет, по которому получалось, что проведение всех предлагаемых работ экономически нецелесообразно. Нам было предложено найти оптимальный вариант реконструкции, и мы нашли компромиссное решение, которое позволило существенно повысить надежность здания без чрезмерных затрат средств и усилий

Интересно получается

«СГ»: Знаковых объектов не так уж мало, а у НИЦ «Строительство» нет прямого бюджетного финансирования. Как же вашему коллективу удалось всего за год кратно увеличить объем хоздоговорных работ в условиях экономического спада?

А.З.: Действительно, до прошлого года у нас несколько лет подряд снижалась эффективность работы: падали объемы, выработка, выручка. В 2019 году мы умудрились вообще стать убыточными – впервые за всю историю центра. Но в том же году к нам пришел новый генеральный директор – доктор экономических наук Виталий Геннадьевич Крючков, он быстро выстроил правильные экономические взаимоотношения в коллективе,  и мы за год довольно быстро встали на ноги.

В нашем центре заложена очень прогрессивная система оплаты труда: есть базовая оплата – относительно небольшие оклады, которые организация обязана заплатить при любых обстоятельствах. Но при этом у нас нет ограничений на величину зарплаты сотрудников: если ты имеешь большой объем работ, приносишь в общую копилку значительные средства, то можешь получать в месяц миллион и более. Так вот, у прежней администрации почему-то все время не хватало средств на выплату заработанных учеными денег. Естественно, они не понимали, как это так: деньги вроде как пришли на счет организации, а куда они делись, никто не знает. И если на бумаге деньги есть, а вживую их нет, то никто не будет работать в полную силу, ведь давно уже известно: если хочешь угробить организацию, первым делом перестань платить людям заработанные деньги.

«СГ»: Разбегутся?

А.З.: Нет, моментально перестанут работать на данную организацию. Ученые отличаются тем, что, если им не платить, то они не разбегаются. Они же работают головой, и поэтому продолжают работать, сидя у себя за столом, но на самом деле уже в другом месте. В нашем центре давно уже существуют так называемые аффилированные структуры, в которых ведущие ученые работают десятилетиями. Так повелось с не самых легких 1990-х годов. Объем работ, выполняемых этими структурами, вполне соизмерим с объемом, который выполняет НИЦ «Строительство» в целом. Такой сотрудник находится на своем рабочем месте и якобы что-то делает, при этом получает свою мизерную зарплату, а фактически работает в другом месте. Убытки же достаются нашей организации, поскольку она платит за помещение, несет накладные расходы. Поэтому главная задача – не заставить этого человека работать в центре, а заинтересовать его в этом, что и сделал новый генеральный директор: как только он пришел, то собрал неформальных лидеров и спросил, что нужно сделать для того, чтобы центр вернул себе утраченные позиции. Пожелания ученых можно было пересчитать на пальцах одной руки: прежде всего, они посоветовали сделать прозрачной нашу экономику, чтобы стало понятно, куда исчезают финансовые средства; потом – заплатить людям заработанные деньги и выполнить данные им обещания; плюс восстановить обветшавшую материально-техническую базу.

Все это было обещано и выполнено. В результате у членов коллектива повысился интерес к работе, и за год нам удалось поднять на 21,5% выработку на одного работника и на 35,2% среднюю зарплату – она сейчас составляет 91,5 тыс. рублей. За год мы полностью восстановили 6-й корпус: отремонтировали стены, восстановили силовые полы, установили современное оборудование, сейчас монтируем стенд, купленный по инвестиционной программе. В 36-м корпусе восстановили две сейсмоплатформы и скомпоновали третью, которую планируем смонтировать и запустить в эксплуатацию в этом году.

«СГ»: Получается, если ученый создает свое предприятие, на котором пытается внедрить свои научные достижения в практику, интенсивность его научных исследований снижается. Согласны ли вы с выводом, что каждый должен заниматься своим делом – предприниматели бизнесом, а ученые исследованиями?

А.З.: Вы правильно говорите, эта дифференциация всегда была. В советское время НИИЖБ имел бюро внедрения. Причем по численности сотрудников оно было почти равно числу сотрудников самого института. Потом оно превратилось в КТБ «НИИЖБ», которое акционировалось и больше в состав НИЦ «Строительство» не вошло. Так вот, бюро внедрения выполняло именно ту функцию, о которой вы говорите: инженеры высокой квалификации, работавшие в нем, внедряли разработки ученых в практику. И сейчас у нас эта дифференциация тоже имеет место: в каждом институте кроме чисто исследовательских звеньев и лабораторий есть соответствующие подразделения. Например, в НИИОСП есть изыскатели, которые ездят с буровыми установками на строительные площадки. Такие подразделения необходимы, потому что нельзя два дела делать хорошо: если ученый начинает работать в своей частной конторе, то хуже работает здесь, в центре. По этой причине очень важно создать ему такие стимулы, чтобы он хотел плодотворно работать на своем рабочем месте, что и было сделано.

С новыми силами

«СГ»: Скажите, а большинство ваших сотрудников не кабинетные ли ученые?

А.З.: Отнюдь. Мы участвуем в строительстве не издалека, не из Москвы, а работаем вахтовым методом: наши сотрудники приезжают на объект на несколько месяцев, и даже в условиях Крайнего Севера, при минус 60, работают 2-3 месяца, потом возвращаются, а их место занимают другие ученые, если есть нужда. Потому что участвовать в стройке из кабинета в Москве сложно: теория должна быть подкреплена практикой, и мы тщательно проверяем свои выводы в реальных условиях, оказывая научно-техническую помощь в реальном строительстве.

Этим вызвано возрождение филиальной сети, начавшееся в прошлом году и тоже ставшее одним из факторов нашего успеха. У нас до 1991 года была целая сеть филиалов по всей стране, в том числе в Магадане, Волгограде, в Норильске, в Иркутске и в Кузбассе; а потом, в переходный период, во всех регионах из-за экономических трудностей филиалы закрылись. Но сейчас у регионов появились и средства, и желание не только выживать, как это было в нулевые годы, но и развиваться, двигаться вперед; они очень заинтересованы взаимодействовать с нами, просят оказать им помощь и в формировании их строительной политики, и в обеспечении их региональными нормативами. Поэтому мы стали активно возвращаться в регионы: в прошлом году вновь открыли филиалы в Иркутске, Норильске и Новом Уренгое, сейчас опять ведем переговоры с Кузбассом, до конца года планируем открыть еще как минимум два филиала, а в перспективе полностью восстановить филиальную сеть.

«СГ»: Другая застарелая болезнь отраслевой науки – старение кадров. Появилось ли в НИЦ «Строительство» больше увлеченных наукой молодых людей, что называется, «со взором горящим»?

А.З.: И здесь у нас тоже произошли перемены: новая администрация разработала концепцию кадрового резерва и сформировала совет молодых ученых и специалистов, с молодыми кадрами стали заниматься персонально. Первым начал эту работу НИИОСП, сейчас там средний возраст сотрудников 42 года, хотя в коллективе института есть и ученые, которым за 90 лет.

При этом надо признать: в основном наши ведущие ученые преклонного возраста. Всего у нас 32 доктора технических наук, из них младше 60 лет двое, младше 70 – четверо. Молодые ученые не особенно настроены на работу над докторской диссертацией: сегодня научная степень обесценена, за нее мы не получаем никаких дивидендов. Если в советское время старший научный сотрудник без степени получал 170 рублей, а со степенью 280 рублей в месяц, то сейчас научная степень на заработок по сути не влияет. Поэтому у нас сегодня некоторые заведующие лабораториями вообще не имеют научной степени, тогда как раньше каждую лабораторию возглавлял только доктор наук, и только в НИИЖБ было 36 докторов наук.

«СГ»: Здесь, наверное, проблема положения науки в целом?

А.З.: Не совсем. К сожалению, никого не интересует именно отраслевая наука. У представителей академической науки и коллег из вузов есть и добавки за степень, и отпуск у них в два раза больше нашего, есть и другие преференции. И только у ученых, которые работают в отрасли, ничего нет. Такое у нас законодательство! Считается, что строители богатые и сами должны обеспечивать отраслевую науку.

«СГ»: Вы полагаете, это неправильный подход?

А.З.: Да может быть, он и правильный, но просто наш бизнес еще не созрел до понимания того, что наука – это его базовая часть, и если наука не будет ему давать результатов, то скоро и бизнесу не на чем будет развиваться. Потому-то у нас очень мало инноваций в строительстве, что бизнес пока не видит науку своей составной частью. Государство могло бы создать такие условия, чтобы подтолкнуть бизнес к финансированию научных исследований, но оно этого не делает. Поэтому мы сегодня находимся в таких условиях, когда строительная наука развивается сама по себе. И не случайно, начиная с прошлого года и по сей день, мы чувствуем себя достаточно комфортно: экономические условия и пандемия выбили из отраслевой науки практически весь мелкий и средний бизнес, и сейчас в строительной науке мы монополисты: другой такой научно-исследовательской организации, как наша, ни по размеру, ни по компетенциям, ни по объему работ, ни по основным средствам – в строительстве нет ни одной.

Вузы я оставил в стороне, потому что у работников университетов другая основная задача – подготовка кадров с высшим образованием. У нас разные профессии: они преподаватели, а мы исследователи, но почему-то вузовским работникам пытаются придать наши исследовательские функции. Вот и получается, что мы проигрываем МГСУ по исходным условиям. Я уже сказал, что у них ученые более привилегированные по отпускам, другим социальным вопросам и оплате труда. Им выделяются значительные бюджетные средства на оборудование и развитие, в том числе как национальному исследовательскому университету. Благодаря государству у них есть испытательная база в Мытищах, аэродинамическая труба – а нам никто ничего не дает. Мы должны сначала сами заработать, потом отщипнуть часть заработанного от зарплаты своих сотрудников и инвестировать в свое развитие. Естественно, темпы развития отраслевых институтов и вузов не могут быть одинаковыми.

«СГ»: Но при этом и представители отраслевой науки тоже должны учиться всю жизнь. Каким, на ваш взгляд, требованиям должен отвечать руководитель такой организации?

А.З.: Вопрос, конечно, интересный. Я, например, сформулировал для себя, чем отличается хороший руководитель от плохого, – количеством ошибок и тяжестью их последствий. Считаю, что управление наукой – это тоже профессия. Кстати сказать, у нас многие бизнесмены говорят, что ученые, которые создают нормативные документы, пишут в них, что хотят. Мол, дайте нам такую возможность, и мы напишем их сами. Но писать нормативные документы – это тоже профессия. К нам нередко приходят представители бизнеса, которые технические условия даже на свою собственную продукцию написать не могут. Любое дело должен делать профессионал.

Справочно

По итогам 2020 года значение показателя «выручка» АО «НИЦ «Строительство» превысило плановое и составило более 1,6 млрд рублей, что на 363 млн рублей, или на 29% выше результатов 2019 года. При этом чистая прибыль составила 63,5 млн рублей, что в 13 раз больше фактического уровня 2019 года (4,8 млн рублей).

Сегодня в портфеле заказов организации более 1000 контрактов на НИОКР, научно-техническое сопровождение проектирования и строительства, обследование и экспертизу ряда сложных стратегически важных объектов по всей стране.

Алексей ТОРБА

«Строительная газета», 2 апреля 2021 г.

На снимках: Андрей Звездов (справа) и Алексей Торба; Андрей Звездов

Фото пресс-службы НИЦ «Строительство»