Афонский монах об отношении к обидчикам

Словно в черную грозовую тучу попал я, вернувшись с Афона в Москву. Там, в монастырях, живущих по византийскому времени, люди не обращаются друг к другу без улыбки. Но стоило мне после приземления своего борта из Салоник в Шереметьево перевести часы назад, как я очутился совсем в другом, наэлектризованном взаимными обидами и непониманием мире.

Добравшись на аэроэкспрессе до ближайшей станции метро, я был неприятно поражен душераздирающими криками бесчинствующей молодежи, и с облегчением вздохнул, когда за моей спиной закрылись дверцы вагона. Но не тут-то было! Прямо передо мной сцепились в драке какие-то парни. И как знать, если бы не были свежи в моей памяти наставления афонских монахов, не попал бы и я под горячую руку, пытаясь прекратить их безобразное поведение? А тут не стал спешить, только попросил тех, кто поближе к тревожной кнопке, вызвать милицию – она разберется, кто прав, а кто виноват. И все потому, что вспомнилось, как в первом же из посещенных мной на Афоне монастырей – Хиландарском, сербский монах Иосиф, отвечая на вопрос о том, как надо вести себя по отношению к людям, которые неприязненно относятся к нам, рассказал мне о своих взаимоотношениях с человеком, который ненавидел его отца.

Ему навсегда запомнилось, как однажды в детстве он вместе с братом стал свидетелем безобразной сцены в городском автобусе: не стесняясь присутствия детей, какой-то мужчина прилюдно поносил их отца. Казалось бы, ничего, кроме ответной ненависти к обидчику, у мальчика остаться не могло. Но по Божиему произволению он стал не на путь мести, а на путь любви и добра, и когда подрос, то входя в такой же городской автобус, повторял про себя Иисусову молитву. Однажды, творя эту молитву, он ступил на автобусную ступеньку, и тут же почувствовал сильный удар в затылок, хотя вслед за ним в автобус никто не заходил. Так ему было дано впервые познать злобу дьявола к тем, кто стремится жить по Божиим заповедям.

А когда на Балканах началась война, в подразделении, в составе которого воевал будущий отец Иосиф, однажды появился тот самый его земляк, который когда-то ругал его отца. Увидев в отряде сына своего недруга, он не поздоровавшись, с окаменелым лицом прошел мимо него. Натянутые отношения с этим человеком тяготили юношу и очень осложняли его и без того нелегкую жизнь в отряде. Всем сердцем желал он примириться с обидчиком отца, который не верил в то, что сын его врага не таит на него зла, и потому оставался недоступным для нормального общения.

В беззлобие юного христианина этого мужчину заставил поверить лишь потрясший его случай. Однажды в ночном бою он бросил в сторону врага ручную гранату, которая сорвалась у него с руки, и изменив траекторию, упала на бруствере в метре от того места, где находился в окопе сын его недруга. Ослепленный внезапно вспыхнувшим возле него конусом огня юноша не надеялся остаться в живых. Но после того, как над его головой просвистели, не причинив ему никакого вреда, смертоносные осколки, он не сказал ни слова упрека чуть было не убившему его человеку. Увидев на лице незадачливого метателя гранаты виноватую улыбку, будущий монах обрадовался тому, что у его недоброжелателя наконец-то появились человеческие чувства по отношению к нему, а тот, поняв, что его никто не собирается ни в чем обвинять, с того дня перестал злобиться.

В беседе со мной отец Иосиф сказал, что самую дорогую цену готов заплатить он за то, чтобы между ним и окружающими его людьми не было и тени вражды.

– Даже косого взгляда нельзя кинуть на человека, – учил он меня, убеждая в том, что врагами для нас должны быть не окружающие нас люди, а наши собственные грехи, и борьбе с действующими внутри нас силами тьмы надо посвятить всю свою жизнь. Ведь обычному человеку трудно себе представить, насколько могущественны нечистые духи! Рассказывая мне о своем личном опыте противостояния бесам, отец Иосиф сравнил свое состояние при этом с положением путника, оказавшегося посередине озера на тонком, вот-вот готовом треснуть льду.

К такой вот опасной духовной брани должен быть готов каждый православный христианин. Воевать надо с собственными грехами, а не распаляться против других людей, даже если они не правы. По этой причине отец Иосиф очень огорчался, что его воспоминания о войне на Балканах были опубликованы в книге, выпущенной недавно одним из поволжских издательств. Поведав паломникам, прибывшим в Хиландарский монастырь с берегов великой русской реки, о своем военном прошлом, сербский монах не ожидал, что его рассказ о боевых действиях будет предан огласке. Совсем к другой, далекой от политики войне, а именно, к борьбе с собственными страстями, призывает он своих духовных чад, живущих в миру.

Зайдя после того разговора с отцом Иосифом в костницу монастыря, я мысленно поздоровался с жившими здесь прежде монахами. Расставленные по полкам друг возле друга, их черепа зияют пустыми глазницами, и только на первый взгляд ни о чем не говорят глядящему на них. Считается, что те из них, которые принадлежали монахам, достигшим святости, имеют более темный, желтоватый цвет. Но, по-моему, не только цветом отличаются они от тех черепов, что белеют рядом с ними. Представив себе лица тех, чьи останки покоились в костнице, я заметил, что незримо окружающие меня обладатели желтых, медово-золотистых, глинистых и серо-коричневых черепов сосредоточенно смотрят внутрь себя, смиренно постигая свой внутренний мир, нескончаемый и после их физической кончины, тогда как главы тех, от которых остались белые черепа, во все глаза смотрят на входящих в костницу. Сколько же надо работать над собой, как надо постараться не идти на поводу у собственного гнева, и других страстей, чтобы и после своего преставления оставаться поглощенным этой самой главной для человека работой!

Покидая Хиландарский монастырь, я другими глазами посмотрел на окружающие его, словно крепость, внушительные укрепления. Сидящий под огромной стеной 55-летний боснийский серб Митрофан, с которым я познакомился накануне, выглядел на ее фоне совсем крошечным, и работа, которой он был занят – изготавливал на станочке нательные крестики для продажи – тоже казалась незначительной. Но не потому ли и стоит несокрушимым бастионом православия этот монастырь уже тысячу лет, что такие же, с виду невзрачные, безоружные монахи беспрерывно творят незримую молитву, которая возносится выше этих стен и башен – до небес!

С помощью их молитв мы могли бы навести порядок и в своем собственном доме - России. К каждому вагон метро полицейского ведь не приставишь! Даже развитые страны, в которых полиция действует не первый год, как у нас, стонут от хулиганов, хозяйничающих не только в подземке, но и на улицах, и на площадях. И только один Афон вот уже второе тысячелетие остается незыблемым оплотом любви и согласия в этом бушующем море страстей. Многовековой опыт монахов, собравшихся на Афоне из разных стран и континентов, неопровержимо убеждает, что лишь объединившись вокруг Православной Церкви, общество может жить спокойно и счастливо.

Алексей ТОРБА

«Русский дом», ноябрь 2012 г.

На снимках: Хиландарский монастырь; костница; отец Митрофан

Фото автора